Суббота прошла у меня на нервах. На заводе срывался крупный заказ, дома "пилила" жена, которой вечно мало денег, ещё и дочь-красавица укатила с ребятами в какой-то коттедж. Выглядела моя Машка, как модель, хоть и роста была небольшого. Всех её ухажёров, с их тонкими палками в штанах, порой хотелось убить. Бегают, как кобели, вокруг моей девочки.
Около 24.00 дочь позвонила мне, попросила её забрать с вечеринки и ничего не говорить маме. Жена уже спала, и я улизнул без проблем. В душе была злость: всё-таки Маша выросла избалованной девчушкой и явно пользовалась тем, что я неровно к ней дышу. Села на голову и свесила ноги.
Я забрал, слегка подвыпившую дочку, развёз заодно троих её приятелей, и мы порулили домой. Я решил пожурить Марью: можно же подумать о родителях, которым давно пора видеть сны.
— Пап, да хватит уже со своими нотациями! Иди поплачь маме в жилетку!
— Эй, девочка, осторожно на поворотах! Думай, что и кому говоришь!
— Да пошёл ты!
— Что-о-о-о?
— Отвали! - хамила Маша.
Я словно озверел и слетел с катушек. Да кто эта девчонка такая, чтобы так со мной говорить? Я ей что, мальчик на побегушках! Я съехал с обочины в лесок и остановил авто.
— Па, ты чо? Где это мы?
— Сейчас узнаешь, - прошипел я сквозь зубы и вышел на воздух. Я сам не знал, что со мной, и зачем мы тут.
— Я сниму обувь, ок? - спросила Маша.
Я покурил и вернулся, слегка успокоившись, в салон, но тут в нос ударил тонкий запах соли, пота и дорогой кожаной обуви. Я толкнул хрупкую свою дочку, захватил одну её ногу и стал целовать стопу моей принцессы.
— Пап,прекрати! Нет! - дочь окончательно протрезвела, оторопев от происходящего.
— Чего орёшь, дурочка? Я же твой папка, защитник, рыцарь, а не какой-то твой малолетний сосунок.
Я потянул рывком девчонку на себя, навалился на неё и стал жадно целовать. Машка отбивалась, но куда ей, с её силёнками. Я откинул сидение и накинулся на свою строптивую дочь. Запах её кожи сводил меня с ума. Я дрожал и хотел проглотить всю свою девочку, как чудовище из сказки.
Мой палец давно работал в Машкиной вагине. Природа взяла своё, и девочка расслабилась, начала против воли двигаться мне в такт. Это ещё больше злило мою красотку. Сейчас она выглядела так же, как все дорогие или дешевые проститутки Петербурга, коих я перепробовал за жизнь немало.
Ещё миг - и я навалился на любовницу, вошёл в неё и стал трахать своим огромным членом. Он был такой большой, что поначалу еле входил в узкую девчачью писечку. Судя по всему, до меня тут кто-то был, так как преград не оказалось.
Когда я бурно кончил в дочь, то достал свой опавший член и стал вытирать его Машкиной кофтой. Она опять взбесилась, оправила одежду и кинулась меня бить. Я разозлился снова. Схватив строптивицу за запястья, я отчеканил:
— Ты мало наказана? Или хочешь ещё? Или ты не поняла, кто из нас главный?
Машка замолчала, отвернулась к стеклу и заплакала. Мы проехали пару километров в гробовой тишине.
— Дочь, хочешь я тебе подарю что-нибудь?
— Да пошёл ты на хер!
— А машину?
— Какую? - полюбопытствовала Машка.
— Какую выберешь. Хоть самую дорогую. В пределах разумного, конечно.
— Было бы здорово... Ты ублюдок, пап.
— А ты - маленькая непослушная стерва, которой давно пора знать место.
— Завтра поедем в автосалон?
— Может быть. Всё зависит от тебя.
Тут я указал Марье взглядом на бугор, выпирающий из штанов. Она всё поняла.
— Поработай, девочка, и тачка завтра будет твоей.
Не знаю, где дочь научилась такому, но отсасывала она здорово, как опытные дешевые проститутки Петербурга, о которых говорят "ни стыда ни совести".
Через три дня я купил Маше и машину, и офигенный телефон. Судя по всему, она была рада. Больше я никогда не испытывал страсти к своей дочери. Сама она приструнилась, стала более внимательной и нежной.
О том случае мы никогда не говорили. Пару раз дочь пыталась заигрывать, намекая, что мальчики и зрелый мужчина - вещи разные, но я сразу осадил свою красотку. Ей ещё жить и жизнь строить.